Форум » Время, словно песочные часы, утекает песчинка за песчинкой. » "После бури" » Ответить
"После бури"
Alex Row: Действующие лица: Винсент Алзей, Алекс Роу Время: 10 лет до описываемых в фэндоме событий Место: Палата Алекса Роу в госпитале Нарикии Действие: Два ваншипа отправились через Гранд Стрим, чтобы доставить в Дизит соглашение о мире. Они не достигли цели, мертвы все, кроме Алекса Роу. Мужчина находится в больнице, а друг решает проведать его.
Ответов - 8
Vincent Alsey: Он бежал, бежал потому что просто не мог идти. Сердце выскакивало из груди и билось где-то в горле, и у самой больницы пришлось всё-таки сбавить ход. А может быть это был просто страх, признаться в котором у Винсента не было сил. "Господи, Господи... Господи милосердный. Я не смогу, я не выдержу, я сейчас поверну назад." Он не знал, как смотреть другу в глаза, он не знал, чем может помочь Алексу, не имел представления захочет ли тот видеть его, мысленно Винсент уже пять раз повернул назад, не потому что не хотел помочь, но потому что боялся увидеть его глаза. Однако ноги всё-таки несли его всё ближе и ближе к палате, в которой находился его друг. "Мой друг, чёрт возьми. Я не смалодушничаю. Буду рядом и сделаю, что смогу." С этими мыслями, бледный и взволнованный, Винсент робко приоткрыл дверь палаты.
Alex Row: «-Алекс.» Последнее, что прокричала Юрис перед тем, как упасть в бездну, и за мгновение до того, как их ваншип подобно маленькой игрушке в руках ребенка, перестал быть управляемым. Даже грохот Гранд Стрима не смог заглушить этот отчаянный окрик. Он видел как ваншип Барки и Хеда был разбит, а он, Алекс Роу, ничего не мог сделать, даже ваншип не желал его слушаться, а еще он увидел лицо белокурой стервы, которая смеялась. Надежды на то, что Юрис осталась жива, не было. Ничего не было. Ему в последнюю минуту удалось вырулить ваншип и тот в смертельной петле смог вылететь из Гранд Стрима, а после потеряв в этом пространстве все топливо ваншип, стремительно падал на такую жестокую землю. Его спасли… *** Мужчина лежащий в отдельной больничной палате не подавал признаков жизни, темно-карие глаза смотрели куда-то сквозь мед. персонал, он был далеко от этого места. Его не было. Время Роу остановилось в то время, когда те с кем он летел погибли. Очнувшись, он жалел, что остался жив. Крик девушки, так мечтавшей о семье и тепле, до сих пор слышался ему. Нет, он не любил Юрис, так же как и она его, они никогда не были парой. Она была отличным навигатором и подругой, которую он знал все свою недолгую жизнь. Юрис жила с ним по соседству, и всегда отличалась веселым нравом и броской внешностью, хотя на последнее Роу было как-то плевать, он никогда не судил о людях по внешности. Третьим в их компании был друг Алекса по летной академии – Винсент Алзей. В академии хватало тех, кто мог обидеть Юрис, поэтому Роу, желая оградить ее от таких, согласился создавать видимость любовной пары. Если бы Юрис нашла того, кто внушил бы Роу доверие, он бы отпустил ее. А ведь перед этим полетом, его подруга, смеясь, делилась новостью, что встретила своего принца. Роу сказал, что когда они встретятся, он решит, подходит ли он ей или нет. За что получил нагоняй от подруги. После они встретились с Хедом и Баркой, Юрис купила барашка дочке Хеда и вручила перед вылетом…. Он помнил каждое мгновение. Алекс не говорил ни слова, он не мог отвечать на вопросы, он просто хотел проследовать в след за теми, кто погиб в Грандстриме.
Vincent Alsey: - Привет, - растерянно произнёс Винсент, появившись перед Алексом. Точнее, он уже минут пять стоял в дверях, не в силах войти. Впрочем, Роу, казалось, и не замечал его вовсе. - Привет, Алекс, - сказал он ещё раз, когда его друг, наконец, повернул перебинтованную голову в сторону вошедшего. "Что говорят в таких ситуациях? Женщины просто обнимают и плачут, а мужчины? Говорят, что скорбят вместе с другом? Или приносят свои соболезнования?" Но всё это сейчас казалось Винсенту лживым и таким нелепым. Любые слова, любые фразы... полный бред. Винсенту хотелось сжаться от боли в груди, которую он испытывал, глядя на Алекса, но он пересилил себя и улыбнулся. Кому нужны эти соболезнования? Кому помогли слёзы друга, с жалостью глядящего на тебя? Нет, если он и мог чем-то помочь сейчас, то уж точно не своим нытьём. - Ты на блин похож. Такой же плоский и в дырочках, - заключил Винсент, уже смелее подходя ближе и рассматривая Алекса. "Господи боже мой, да на тебе живого места нет!"
Alex Row: Алекс выглядел потерянно, ему, по сути, было все равно, что творится вокруг него, его время истекло с тех самых пор, когда он покинул Гранд Стрим, в ушах до сих пор слышался гул потока. Наконец, лечащий доктор, устав от равнодушия своего пациента вышел за дверь, оставив Роу на попечении мед. сестры и посетителя. Вся жизнь теперь разделилась до Грандстрима и после. Он чувствовал себя пустым, внутри будто ничего не осталось. Под час его посещали мысли о суициде, но мужчина отметал их так, как смерти его близких были бы напрасными. «Я должен отомстить за их гибель. А не жалеть себя… Я остался жив, это что-то, да значит. Вот только, что могу я, человек без связей и денег, против такого монстра как Гильдия. Да ничего….» Это самое «ничего», полная беспомощность, да и физическая слабость угнетали Роу. Он, собравшись с последними силами, повернулся к вошедшему. Алекс узнал его. Это был его лучший друг по летной академии – Винсент Азлей. Больной был благодарен своему визитеру за то, что тот не стал страдальчески заламывать руки и говорить пустых слов, до него приходил тот, кто дал им задание на 10 звезд. Он что-то говорил, но Роу даже не хотел выслушать его. «Зачем говорить о том, что кому то «жаль». Разве это слово сможет вернуть к жизни Хэда и Барку. Как же все несовершенно и нелепо…» Его друг был словно сон из прошлого, полный жизни. От его прихода стало спокойнее на душе, Роу не мог пока вымолвить ни единого слова, он лишь горько улыбнулся.
Vincent Alsey: Винсент подошёл и присел на край кровати, стараясь быть осторожным и не причинить Алексу неудобств. В волнении, он теребил край одеяла, рассматривая бледное лицо друга. О чём говорить? О том, что произошло в Гранд-стриме? Нет уж, спасибо. Не сейчас. Винсент решил не заговаривать об этом, пока Алекс сам не захочет рассказать, что же там произошло. О событиях в Академии? Слишком мелко для этого момента, слишком неважно для них обоих сейчас. Алекс чудом остался жив. Разве что-то может быть важнее? Винсент ответил на улыбку, взял прохладную руку друга в свою ладонь, слегка сжал, выражая поддержку и отпустил. - Пить хочешь?
Alex Row: Появление Винсента отвлекло Алекса от тягостных дум в которые он был погружен с того времени как очнулся на больничной койке. Спать он теперь мог лишь после сильной дозы снотворного так, как стоило ему уснуть, перед Роу вновь и вновь всплывали картины того ужасного дня. Он до мельчайших подробностей помнил, как ему удалось посадить взбесившийся ваншип, как он шел по пустынной местности несколько километров, как передал новость жене Барки. Роу было непросто рассказать о гибели своего наставника, его жене, но у него не было иного выбора. - Я должен сказать Вам… Ваш муж и его друг погибли в Грандстриме. У них не было шансов. Мне очень …. Алекс так и не смог произнести это свое «жаль», слова оседали комом в горле, и будущему капитану Сильваны нечего было сказать. Так как если бы кто-то передал бы ему весть о гибели подруги, слово «жаль» ни в коей мере не восполнило бы утрату. Он не помнил, когда именно потерял сознание, очнулся он в госпитале, вокруг суетились врачи, а Роу не понимал, с чего бы им так уж трудиться, кто он такой… На вопрос Азлея, Роу лишь кивнул, в горле пересохло и пить действительно хотелось.
Vincent Alsey: Винсент с готовностью отстегнул свою флягу от пояса и протянул Алексу... он не знал, может ли тот поднять руку, для того чтобы принять её, но на всякий случай попытался. Конечно, он был не против поить Алекса, но ведь мало ли, вдруг ещё оскорбиться! Он знал каким гордым порой бывает его друг. Хотя было похоже, что даже говорить ему было очень тяжело. - Ничего, - произнёс Винсент успокаивающе - то ли Алексу, то ли самому себе, - Мы ещё полетаем.
Alex Row: Голова кружилась, и протянуть руку за флягой с такой ценной водой, оказалось непосильной задачей для измотанного организма Роу. Однако, мужчина не был бы самим собой если бы не попытался повторно взять флягу, но и в этот раз ничего не вышло, он почти дотянулся до нее, но рука предательски дрожала. Просить друга об услуге, казалось мужчине довольно унизительным для него занятием, он ненавидел быть слабым. - Винс, не мог бы ты…. Только это и мог вымолвить Роу, в горле пересохло и пить хотелось до одури, но продолжать фразу он не смог бы, Алекс надеялся, что Алзей поймет, что он хотел ему сказать. « А я и есть слабое звено. Я выжил, а они нет…» От этой мысли на душе стало как-то мерзко, иногда черноволосому мужчине хотелось забыть обо всем, не помнить о Грандстриме, или провалиться в кому, чтобы заблудиться в бесконечном лабиринте, построенном из его сновидений и эпизодов его жизни, Но на этом самокопание не оканчивалось, кома и смерть – казались Роу проявлениями слабости. В академии учили стойко переносить трудности, терпеть и подниматься не смотря ни на что. Можно было и не верить в идеалы, которые его ментор, как и дворянскую честь, считал полной чушью, но подниматься ты был обязан, хотя бы ради тех, чья жизнь так нелепо оборвалась, толком и не начавшись.
полная версия страницы